Приложение
к письму Генеральной прокуратуры
Российской Федерации
от 05.03.2004 N 12/12-04
В 2003 г. Президиумом Верховного Суда
Российской Федерации (далее - Президиум Верховного Суда, Президиум) в порядке
судебного надзора рассмотрено 262 уголовных дела в отношении 321 лица. В
соответствии с надзорными представлениями заместителей Генерального прокурора
Российской Федерации были пересмотрены судебные решения по 91 уголовному делу в
отношении 116 человек, что составляет более трети, или 34,6%, от общего числа
разрешенных дел. В связи с жалобами осужденных и их защитников судьями
Верховного Суда Российской Федерации возбуждено 171 надзорное производство в
отношении 205 лиц. Жалобы 181 лица признаны обоснованными в полном объеме или
частично, вследствие чего внесены изменения в судебные постановления по 154
уголовным делам.
Большая часть постановлений Президиума
была посвящена разрешению вопросов, связанных с применением положений
Уголовного кодекса Российской Федерации.
Наиболее часто возникали вопросы,
связанные с разграничением различных форм соучастия в совершении преступления.
В этой связи заслуживает внимания
уголовное дело в отношении Медведева, осужденного Тульским областным судом 21
мая 1998 г. по п. п. "б" и "ж" ч. 2 ст. 105 и п.
"а" ч. 3 ст. 226 УК РФ.
Судом кассационной инстанции в приговор
внесены изменения, с учетом которых Медведев признан виновным в хищении
огнестрельного оружия по предварительному сговору группой лиц и в убийстве
Саидова в связи с осуществлением последним служебной деятельности. Преступления
совершены при следующих обстоятельствах.
Весной 1997 года Медведев и лицо,
уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство,
договорились похитить из сейфа заведующего мастерскими совхоза
"Богучарово" охотничье ружье. Воспользовавшись моментом, когда сторож
мастерских спал, реализуя совместный умысел, Медведев тайно вытащил из его
кармана ключи от сейфа и передал их соучастнику, который открыл находившийся в
помещении мастерских сейф и взял оттуда охотничье ружье. Завладев ружьем,
Медведев и его сообщник с места преступления скрылись. Впоследствии из этого
ружья было совершено убийство Саидова.
Обсудив вопрос о квалификации действий
Медведева, суд первой инстанции указал, что оба лица, совершивших хищение
оружия, действовали в качестве соисполнителей.
Осужденный в надзорной жалобе оспорил
подобную юридическую оценку, полагая, что он не совершал хищения оружия, а лишь
способствовал ему, отдав исполнителю ключ от сейфа.
Президиум Верховного Суда не согласился с
ним и в постановлении по делу от 6 августа 2003 г. указал следующее.
По смыслу уголовного закона (ч. 2 ст. 35
УК РФ) участие в преступлении, в частности в краже, нескольких лиц признается
соисполнительством и в том случае, когда согласно предварительной
договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества
осуществляет один из них. При этом другие участники в соответствии с
распределением ролей совершают согласованные действия, направленные на оказание
непосредственного содействия исполнителю.
Судом установлено, что Медведев и второе
лицо предварительно договорились о хищении ружья из сейфа и, несмотря на то что
изъятие оружия осуществил один из них, второй, похитив ключ, непосредственно
содействовал его проникновению в сейф.
Президиумом Верховного Суда внесены
изменения в судебные постановления по уголовному делу в отношении Лабутина и
Грачева в связи с наличием в действиях последнего эксцесса исполнителя.
Верховным судом Республики Мордовия
Грачев и Лабутин признаны виновными в разбойном нападении на Горбунова,
совершенном по предварительному сговору, с применением предметов, используемых
в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а Грачев
также и в убийстве Горбунова.
Судом установлено, что 20 декабря 1997 г.
Грачев и Лабутин договорились напасть на Горбунова с целью хищения у него
кожаной куртки. В тот же день они подстерегли жертву на дороге к дому. Грачев,
вооруженный с ведома и согласия Лабутина поленом, нападая ударил им Горбунова
по голове, после чего осужденные совместно сняли с потерпевшего куртку. От
полученного телесного повреждения Горбунов умер на месте преступления.
Действия Грачева судом квалифицированы по
п. "з" ч. 2 ст. 105 и п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ, действия
Лабутина - по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ.
Президиум Верховного Суда внес изменения
в судебные постановления в отношении Лабутина, указав, что, квалифицируя его
действия по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ, суд исходил из наличия у обоих
осужденных умысла на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего.
В то же время обстоятельства
преступления, как они установлены судом, свидетельствуют о том, что Грачев и
Лабутин не обсуждали возможность убийства Горбунова либо причинения ему тяжких
телесных повреждений. Они намеревались, используя полено, привести потерпевшего
в бессознательное состояние. Убийство совершил Грачев, нанеся Горбунову удар
поленом по голове. Таким образом, в данном случае применительно к причинению
тяжкого вреда здоровью потерпевшего и убийству имел место эксцесс исполнителя.
В связи с этим действия Лабутина переквалифицированы с п. "в" ч. 3
ст. 162 УК РФ на п. п. "а" и "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ как
разбой, совершенный по предварительному сговору группой лиц, с применением
предметов, используемых в качестве оружия.
Значительная часть постановлений судов
первой и второй инстанций претерпели изменения в связи с ошибками в
квалификации. Прокуроры, осуществляя уголовное преследование в суде, не всегда
должным образом проверяют правильность квалификации преступлений, в совершении
которых подсудимые обвинены органами предварительного расследования.
Так, в соответствии с приговором суда
присяжных заседателей Ростовского областного суда от 19 июня 2001 г. Заиченко
признан виновным в совершении нескольких особо тяжких преступлений. Одно из них
- разбойное нападение на Манахимова и Оленцеву, совершенное бандой, созданной и
руководимой Заиченко.
Согласно заранее разработанному плану
осужденные с целью завладения имуществом Манахимова подъехали к его дому и,
выманив потерпевшего, напали на него, избили, затем втащили в дом, где
находилась Оленцева. Преступники связали Манахимова и Оленцеву, после чего,
угрожая убийством, потребовали указать место хранения ценностей. Опасаясь за
свою жизнь, потерпевшие сообщили им об этом. Завладев имуществом, нападавшие,
оставив Манахимова и Оленцеву связанными, покинули дом.
Действия виновных квалифицированы по совокупности
преступлений как разбойное нападение и незаконное лишение лиц свободы, не
связанное с похищением потерпевших, т.е. по п. п. "а" и "б"
ч. 3 ст. 162 и ч. 3 ст. 127 УК РФ.
Президиум Верховного Суда постановлением
от 16 июля 2003 г. внес изменения в приговор, признав квалификацию содеянного
по ч. 3 ст. 127 УК РФ излишней. При этом было указано, что согласно
действующему законодательству под лишением свободы понимается незаконное
лишение человека свободы передвижения в пространстве, выбора им места нахождения
и общения с другими людьми.
Из приговора усматривается, что
нападавшие связали потерпевших с целью подавления их сопротивления и для того,
чтобы исключить возможность обращения в правоохранительные органы. Таким
образом, умысел соучастников был направлен не на лишение свободы потерпевших, а
на завладение их имуществом. При этом связывание охватывалось составом разбоя,
и дополнительной квалификации по ч. 3 ст. 127 УК РФ в таком случае не
требовалось.
Президиумом Верховного Суда устранена
ошибка в квалификации действий Соловьева, осужденного Тульским областным судом
18 января 2001 г. по п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Соловьев Анатолий был признан виновным в
умышленном причинении смерти своей матери в связи с выполнением ею
общественного долга при следующих обстоятельствах.
13 октября 2000 г. братья Михаил и
Анатолий Соловьевы в доме у своих родителей вместе с отцом и матерью, а также с
другими родственниками отмечали семейную встречу. Между братьями на почве
личных отношений возникла ссора, которая переросла в драку. Осужденный с целью
убийства пытался ударить брата кухонным ножом в шею. Михаил, уклоняясь, наносил
ответные удары кулаками по лицу Анатолия. Их мать, желая прекратить ссору и
драку, встала между сыновьями, обхватила Михаила за талию и прижалась к нему.
Анатолий просил, чтобы мать ушла, но не
прекращал попытки ударить ножом брата. В результате действий осужденного
Соловьевой было нанесено 8 поверхностных ран шеи и одно (последнее) резаное
ранение с полным пересечением сосудисто-нервных пучков, гортани и пищевода,
вследствие которого от острой кровопотери наступила смерть потерпевшей.
Сразу же после причинения этого ранения
Соловьев добровольно прекратил свои действия, направленные на убийство брата.
Президиум в постановлении от 24 декабря
2003 г. признал, что судом первой инстанции обстоятельства содеянного
Соловьевым установлены правильно, но юридическая оценка его действий неверна.
Соловьев, преследуя цель убить брата,
использовал нож, длина клинка которого составляла 13,7 см. Он видел мать, смерти
ее не желал, но сознательно допускал, что она может быть смертельно
травмирована, то есть действовал с косвенным умыслом на убийство.
Доводы осужденного о том, что смерть
Соловьевой причинена по неосторожности, Президиумом признаны несостоятельными.
В то же время Президиум обратил внимание
на то, что, поскольку осужденный не имел прямого умысла на убийство матери, его
действия не могли быть квалифицированы по п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Президиум Верховного Суда не усмотрел
состава преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ, в действиях Рогожникова,
который Пермским областным судом 6 октября 2000 г. признан виновным в
умышленном убийстве Постниковой при следующих обстоятельствах.
Между Рогожниковым и его сожительницей
Постниковой после совместного употребления спиртных напитков возникла ссора, в
ходе которой Постникова нанесла Рогожникову удар кухонным ножом в область
груди. В ответ Рогожников с целью убийства нанес Постниковой не менее четырех
ударов молотком по голове, причинив черепно-мозговую травму, от которой
потерпевшая скончалась.
Обстоятельства совершенного преступления,
установленные судом, основаны на показаниях Рогожникова, из которых
усматривается, что он и Постникова в своей квартире вдвоем распивали спиртное и
поссорились. Неожиданно Постникова кухонным ножом, оказавшимся в ее руке,
ударила Рогожникова в грудь. Дальнейшие события он не помнит, так как, по его
словам, "отключился". Когда пришел в себя, то увидел, что Постникова
убита. На журнальном столике лежал окровавленный молоток. Поскольку в квартире
никого кроме них не было, он понял, что ударил потерпевшую молотком по голове.
Свидетели Качина и Кучерова показали
суду, что, как объяснил им Рогожников, Постникова неожиданно ударила его ножом
и он, будучи в "шоковом состоянии", убил ее.
Таким образом, согласно материалам дела
после ссоры, которая происходила без физического насилия и угроз, Постникова
внезапно с целью убийства ударила ножом Рогожникова, причинив ему тяжкие
телесные повреждения. Органами предварительного следствия отказано в возбуждении
уголовного дела по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ в отношении Постниковой в
связи с ее смертью.
Учитывая изложенные обстоятельства,
Президиум Верховного Суда пришел к выводу о том, что Рогожников совершил
убийство Постниковой в состоянии внезапно возникшего сильного душевного
волнения, вызванного противоправными действиями потерпевшей.
Постановлением Президиума от 9 июля 2003
г. действия Рогожникова переквалифицированы на ч. 1 ст. 107 УК РФ.
В практике осуществления уголовного
преследования за умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества
по-прежнему распространена ошибочная квалификация действий виновного по ч. 2
ст. 167 УК РФ в тех случаях, когда не установлена направленность его умысла на
совершение преступления общеопасным способом.
Постановлением Президиума Верховного Суда
от 22 октября 2003 г. внесены изменения в приговор Красноярского краевого суда
от 6 марта 2001 г., которым Лисун осужден за умышленное уничтожение угнанного
автомобиля путем поджога.
Переквалифицируя действия Лисуна с ч. 2
на ч. 1 ст. 167 УК РФ, Президиум указал на отсутствие в материалах дела
доказательств того, что, поджигая автомашину, виновный осознавал общеопасный
характер своих действий. Автомобиль был подожжен вне населенного пункта, в
безлюдном пустынном месте. Каких-либо данных о том, что поджог в этом случае
представлял опасность для других людей либо создавалась угроза распространения
огня на другие объекты, в материалах дела нет.
Важное значение для квалификации
преступлений, связанных с применением оружия, имеет постановление Президиума
Верховного Суда от 6 августа 2003 г. по уголовному делу в отношении Теплых,
осужденного Читинским областным судом 6 февраля 2001 г. по ч. 2 ст. 223 УК РФ.
Теплых признан виновным в незаконном
изготовлении огнестрельного оружия посредством отпиливания стволов охотничьего
ружья, превратившем его в обрез.
В результате преобразования охотничье
ружье утратило свои первоначальные характеристики и приобрело функции
самодельного огнестрельного оружия, обладающего иными свойствами по сравнению с
прежним. Следовательно, действия Теплых подпадают под признаки преступления,
предусмотренного ч. 2 ст. 223 УК РФ.
Президиум Верховного Суда подтвердил
правильность данного вывода и оставил без удовлетворения надзорную жалобу
осужденного.
По делам о взяточничестве возникает
немало вопросов по поводу квалификации содеянного.
В этой связи представляется важным
постановление Президиума от 10 сентября 2003 г. по уголовному делу в отношении
Переведенцева, который осужден Московским городским судом 6 сентября 2002 г. по
п. п. "в" и "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ.
Переведенцев признан виновным в том, что,
занимая должность начальника таможенного поста "Лианозовский"
Московской восточной таможни, распорядился поместить бланки паспортов
транспортных средств вместе с журналом их учета в сейф своего служебного
кабинета. Затягивая выдачу названных бланков, стал требовать от Давыдова взятку
за каждый из них.
При получении денег от Давыдова в общей
сумме 5200 долларов США Переведенцев был задержан.
Действия виновного суд квалифицировал как
получение взятки в крупном размере, совершенное с ее вымогательством, за
действия в пользу взяткодателя, которые входят в служебные полномочия
должностного лица.
В надзорной жалобе адвокат осужденного
пытался убедить суд в неправильности применения уголовного закона, ссылаясь на
то, что оформление и выдача бланков в служебные полномочия Переведенцева не
входили.
Президиум Верховного Суда признал доводы
жалобы несостоятельными, указав следующее.
Как правильно установлено судом первой
инстанции, Переведенцев, будучи начальником таможенного поста
"Лианозовский", обладал организационно-распорядительными функциями,
которыми наделены должностные лица. Действия в пределах своих служебных
полномочий и как должностное лицо, он распорядился поместить бланки паспортов
транспортных средств и учетных документов в сейф своего служебного кабинета,
т.е. распорядился своими властными полномочиями. А затем, используя сложившееся
положение, стал вымогать взятку.
Нередко ошибки допускаются при назначении
наказания и при определении осужденным к лишению свободы вида исправительного
учреждения.
Старооскольским городским судом
Белгородской области 17 октября 2001 г. осужден Небогатый по ч. 4 ст. 111 УК РФ
к 9 годам лишения свободы.
Небогатый признан виновным в том, что,
будучи несовершеннолетним (17 лет 3 месяца), совместно с другими лицами на
почве личных неприязненных отношений с особой жестокостью подверг Федорова
длительному избиению. В результате здоровью потерпевшего был причинен тяжкий
вред, что повлекло его смерть.
При избрании Небогатову вида и меры
наказания суд в качестве обстоятельств, смягчающих наказание, учел его
несовершеннолетний возраст и добровольное возмещение материального ущерба
потерпевшим.
Обстоятельств, смягчающих наказание, суд
не установил.
Согласно ст. 62 УК РФ при наличии
смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ (в
частности, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда,
причиненных в результате преступления), и отсутствии отягчающих обстоятельств
срок или размер наказания не могут превышать трех четвертей максимального срока
или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей
статьей Особенной части настоящего Кодекса.
Осужденному Небогатову не могло быть назначено
более 7 лет 6 месяцев лишения свободы, так как в отношении лиц его возраста
максимальный размер наказания в виде лишения свободы не может превышать 10 лет.
Постановлением Президиума от 8 октября
2003 г. судебные постановления в отношении Небогатого изменены: наказание,
назначенное ему по ч. 4 ст. 111 УК РФ, смягчено до 7 лет лишения свободы.
Свердловским областным судом 5 ноября
2001 г. Совалов за совокупность особо тяжких преступлений приговорен к 15 годам
лишения свободы с отбыванием первых пяти лет в тюрьме, а последующих - в
исправительной колонии общего режима. Этим же судом Сычев по совокупности особо
тяжких преступлений приговорен к 15 годам лишения свободы, с отбыванием первых
десяти лет в тюрьме, остального срока - в исправительной колонии общего режима.
Совалов и Сычев признаны виновными в
бандитизме, разбойных нападениях и убийствах.
В надзорной жалобе, адресованной в
Президиум Верховного Суда Российской Федерации, адвокат попросил исключить
решение суда, в соответствии с которым Совалову и Сычеву было назначено
отбывать наказание в тюрьме, поскольку оно никак не мотивировано.
Президиум счел возможным удовлетворить
жалобу, указав в постановлении от 17 сентября 2003 г., что решение о назначении
отбывания в тюрьме части срока наказания должно быть мотивировано, что судом
сделано не было.
Для формирования единой
правоприменительной практики важными являются выводы Президиума Верховного
Суда, содержащиеся в постановлении от 2 июля 2003 г. по уголовному делу в
отношении Саласина.
Постановлением судьи Верховного Суда
Российской Федерации от 3 апреля 2001 г. к исполнению на территории России
принят приговор Первомайского городского суда Николаевской области (Украина) от
21 ноября 1997 г., согласно которому Саласин признан виновным в совершении
разбойного нападения. Наказание ему назначено в виде 8 лет лишения свободы в
исправительной колонии особого режима.
Обосновывая решение о назначении
отбывания наказания в исправительной колонии особого режима, судья сослался на
то, что Саласин имеет непогашенную судимость по приговору Новомосковского
городского суда Тульской области от 25 февраля 1985 г. по ст. 103 УК РСФСР,
т.е. за тяжкое преступление, и вновь совершил особо тяжкое преступление -
квалифицированный разбой.
Президиум Верховного Суда счел ошибочным вывод
судьи о том, что новое преступление Саласина (разбой) следует отнести к числу
особо тяжких. Согласно приговору это преступление Саласиным было совершено в
мае 1996 года, то есть в период действия УК РСФСР, не содержавшего понятия
особо тяжкого преступления. Следовательно, оснований считать судимым Саласина
за особо тяжкое преступление не имелось. Вследствие этого в его действиях нет
особо опасного рецидива, в соответствии со ст. 58 УК РФ наказание он должен
отбывать в исправительной колонии строгого режима.
Применение норм уголовно-процессуального закона
По уголовному делу по обвинению Емкужева
в квалифицированном мошенничестве и других преступлениях обжаловалось постановление
судьи Московского городского суда от 8 октября 2002 г., в соответствии с
которым было удовлетворено ходатайство следователя и продлен срок содержания
обвиняемого под стражей до окончания ознакомления им и его защитниками с
материалами уголовного дела.
Сторона защиты просила освободить
Емкужева из-под стражи. Свою просьбу обосновала ссылками на отсутствие
оснований полагать, что подследственный, будучи на свободе, может скрыться от
правоохранительных органов либо воспрепятствует установлению истины по делу.
Кроме того, было обращено внимание и на нарушение прав обвиняемого на защиту,
поскольку к участию в ознакомлении его с материалами дела следователь по своему
усмотрению и вопреки мнению Емкужева пригласил адвоката, с которым соглашение
не заключалось.
Между тем в представленных следствием
материалах содержались следующие сведения.
Мера пресечения Емкужеву в виде
заключения под стражу была избрана с учетом тяжести предъявленного обвинения и
личности Емкужева, который после возбуждения уголовного дела выехал из России,
получил гражданство Республики Эстонии, а затем скрывался в Швейцарии,
Германии, Финляндии. Емкужев был объявлен в международный розыск, задержан
правоохранительными органами Эстонии в аэропорту Таллинна, после чего
экстрадирован в Российскую Федерацию.
В строгом соответствии с требованиями ст.
ст. 109, 215 и 216 УПК РФ каждый из защитников и обвиняемый Емкужев
заблаговременно и неоднократно уведомлялись как письменно, так и устно об
окончании предварительного следствия по делу и о необходимости явиться и начать
знакомиться с материалами дела не позднее 9 сентября 2002 г.
9 сентября 2002 г. ни один из адвокатов
не явился, ссылаясь на занятость в других процессах. Следователь в этот же день
вынес постановление, в котором зафиксировал факт уклонения адвокатов от участия
в следственных действиях. При этом следователем в присутствии адвоката,
представленного юридической консультацией, и понятых были предъявлены Емкужеву
первые тома 62-томного уголовного дела для ознакомления, о чем составлен соответствующий
протокол.
9 октября 2002 г. срок содержания
Емкужева под стражей истекал, поэтому следователем за 5 суток до его истечения
было возбуждено ходатайство о продлении.
Учитывая изложенное, Президиум в
постановлении от 23 июля 2003 г. признал действия следователя и решение суда о
продлении срока содержания под стражей Емкужеву законными и обоснованными.
На рассмотрение Президиума Верховного
Суда нередко передавались уголовные дела с приговорами, основанными на
доказательствах, допустимость которых подвергалась сомнению.
Например, Московским городским судом 26
апреля 1999 г. Самохин признан виновным в разбойном нападении на Ткаченко и в
ее умышленном убийстве с целью скрыть ранее совершенное преступление.
Согласно приговору Самохин в период
времени между 15 часами 1 января и 22 часами 2 января 1997 г., имея умысел на
хищение, проник в квартиру к своей знакомой Ткаченко и, желая сломить
сопротивление потерпевшей, ударил ее по голове бутылкой с вином. Ткаченко была
травмирована осколками стекла разбившейся бутылки и потеряла сознание. Самохин
приступил к поиску ценностей, а затем с целью сокрытия разбоя, имея умысел на
убийство потерпевшей, задушил ее руками. Из квартиры Самохиным похищены деньги
и ценности на сумму 7668 рублей.
Постановлением Президиума Верховного Суда
от 2 июля 2003 г. судебные постановления по делу отменены ввиду обоснования
приговора доказательствами, которые не могут быть признаны допустимыми как
полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона.
Президиум отметил, что Самохин вину не
признал, изложенные в приговоре показания свидетелей не содержат изобличающих
осужденного сведений. Такие сведения имеются в протоколах осмотра места
происшествия и заключениях экспертиз вещественных доказательств.
Вместе с тем, как указано Президиумом,
содержание протокола осмотра места происшествия имеет доказательственное
значение, если осмотр произведен с соблюдением требований ст. 179 УПК РСФСР.
В нарушение этой нормы в протоколах
осмотра места происшествия не называются предметы, на которых обнаружены следы
пальцев рук Самохина, не указано, кем из участвующих лиц эти следы изъяты, не
отражено, что все вещественные доказательства упакованы и опечатаны.
Вопреки требованиям закона, а именно без
поручения следователя, без упаковки и опечатывания произведена
оперуполномоченным УР ОВД "Ясенево" Горячевым выемка одежды Самохина.
Подобные нарушения обязывали суд обсудить
вопрос о доказательственной силе изъятых предметов. Однако, как отмечено в
постановлении Президиума, этого сделано не было, в результате чего не
опровергнуты доводы подсудимого о том, что обнаруженные впоследствии экспертным
путем на его одежде следы виноградного вина и микрочастиц стекла могли попасть
в результате небрежного обращения с вещественными доказательствами в ходе следствия.
Учитывая изложенное, уголовное дело в
отношении Самохина направлено Президиумом Верховного Суда на новое рассмотрение
в суд первой инстанции.
Не всегда государственными обвинителями
правильно воспринимаются положения закона, в соответствии с которыми определены
порядок и условия взысканий материального ущерба и морального вреда с лиц,
виновных в совершении преступлений.
Санкт-Петербургским городским судом 27
декабря 2000 г. Варенников и Ходорович осуждены за ряд преступлений, и в том
числе - за убийство Мищенко, а также кражу его имущества.
Судом первой инстанции постановлено
взыскать солидарно с Ходоровича и Варенникова в пользу родственницы погибшего
119000 рублей в счет возмещения материального ущерба, причиненного хищением
имущества Мищенко; 50000 рублей - в счет возмещения морального вреда,
причиненного хищением его же имущества; 100000 рублей - в счет возмещения
морального вреда, причиненного убийством Мищенко.
В постановлении Президиума Верховного
Суда от 10 декабря 2003 г. по настоящему делу отмечается, что согласно ст. ст.
151, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального
вреда допускается в случае совершения действий, посягающих на неимущественные
права граждан либо другие нематериальные блага. В иных случаях моральный вред
компенсируется тогда, когда это предусмотрено законом. Ни гражданское, ни
уголовное, ни иное законодательство не содержит указаний на возможность
компенсации морального вреда, причиненного хищением имущества. Указание о
взыскании с Варенникова и Ходоровича 50000 рублей в пользу Мищенко в счет
компенсации морального вреда, причиненного хищением, Президиум исключил.
Управление
по обеспечению участия прокуроров
в рассмотрении уголовных дел судами